Ну, а если кому эти забавы чужды - мой текст про закрытие Куршевеля, шале Михаила Прохорова и прочий конец
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1170989
Он, правда, сильно сокращен. Выпал, например, весь прелестнейший кусок о том, как ездит в Подмосковье кататься на лыжах Путин. Желающим приобщиться к святому знанию - вот полный текст:
ЗАПИСКИ ПЕРЕД МЕРТВЫМ СЕЗОНОМ
Я выехал первым и удивлялся, что на Дмитровском шоссе у каждого перекрестка, - да что там! – у каждой заправки стояло по милицейской машине и дядьке в фуражке. Тут позвонил приятель, застрявший на Рублево-Успенском: там, начиная с поворота на Ново-Огарево творилось то же самое. Третий звонок довершал картину апокалипсиса: два ряда МКАД от Рублевки до Дмитровки милиционеры перегородили фурами, явно ожидая важного выезда.
То, что путь к царской резиденции в Ново-Огарево дважды в день зачищают от подлой черни, меня не удивляло: я же читал «Россию в 1839-м» де Кюстина. То,что страна, бившаяся за демократию в 1991-м, утешилась монархией в стилистике царя Гороха, было, в конце концов, традицией.
Разгадка объявилась, когда цепь стрельцов дематериализовалась после указателя на горнолыжный клуб Леонида Тягачева. То есть в тот же вечер, что и я с приятелями, решил покататься на лыжах и царь. Ну, мы, правда, из-за этого так и не смогли собраться вместе. Но мне-то жаловаться было грех: я улетал закрывать сезон в Альпы.
- Где?
- Прямо под нами. Видишь, вся крыша в спутниковых антеннах? 1600 квадратных метров. Пять этажей, включая подземные. На нижнем уровне – картодром.
- Ты хочешь сказать, Прохоров в подвале раскатывает на машинах?! Они что, электрические?
- Бензиновые. А Прохоров после ареста вообще в Куршаке не появлялся. Его, кстати, упрашивают сдать дом в аренду. Желающих будет много. Типа, «я тут снимал у Миши Прохорова шале»…
С балкона шале Charmelly, где я стою со знакомым, открывается отличный вид на Альпы: такой же, что из окон дома, принадлежащего самому богатому человеку России. Мы в Куршевеле-1850– самой известной и дорогой из четырех деревушек-станций, объединенных общим именем. Дом Прохорова на легком отшибе: тишина, нет случайных зевак, зато под рукой альтипорт со взлетной полосой длиною с сигару. Арендовать Charmelly в разгар сезона стоит 80 тысяч евро в неделю. Пять спален, бассейн, хамам и отличный дизайн в стиле Жака Гарсиа. Мне говорят, что еще 15 лет назад бизнеса по аренде таких шале в Куршевеле и Мерибеле не было. У богатых французских семей водились, конечно, в Альпах дома, там они проводили пару недель в году, - и все. Однако потом здесь появился англичанин Пол, который предложил не просто сдавать пустующую собственность, но вместе с дворецким, поваром, шофером, - сочетая, таким образом, приватность с гостиничным сервисом. Сейчас под присмотром Пола находится с десяток шале – одно из них, например, принадлежит семейству Митерранов. Есть среди них шале с лифтами, с бассейнами с противотоком, спортзалами, с долби-кинозалами на 30 мест, - картодром сюда бы вписался. А сам Пол вежливо покашливает за нашей спиной, и на том королевском английском, который существует только в Букингемском дворце, осведомляется:
- Напитки, джентльмены? Сок, кофе, чай, или, может быть, шампанское?А еще есть исключительные бисквиты!
В руках его поднос: он лично обслуживает гостей.
- Пол – это вклад английской цивилизации в Куршевель, - говорит мой знакомый. – Не считая, конечно, толпы английских студентов, напивающихся послелыж в стельку. Кстати, ты знаешь, что русских в Куршевеле и Мерибеле всего лишь5 процентов? Но мы на третьем месте после французов и англичан.
- А каков вклад русской цивилизации в Куршевель? – спрашиваю я.
- Русская цивилизация познакомила мир с особенностями национальной охоты на олигархов. Сейчас олигархи кончились, остались экскурсии по местам боевой славы.
После катания я мучаю вопросами всех, кто попадается на пути: продавщиц в лыжном магазине Lacroix,где в особом кейсе, как Ленин во гробе, выставлен на обозрение набор лыж
«Courchevel» по цене 50 тысяч евро; милейшую главу местного турофиса Аделин; чемпионку мира по сноуборду Жюли; управляющего отеля Les Airelles (того самого, где некогда хор казаков пел для Романа Абрамовича хава-нагилу) месье Арриги, - меня интересуют два вопроса. Первый – изменилось ли что в Куршевеле после кризиса. Второй – изменились ли в Куршевеле после кризиса русские.
Ответы на удивление схожи. Нет, туристов не стало меньше вообще и русских в частности, свободных мест не было. Ну, или (смущенная заминка) почти не было. Но кое-что изменилось. Скажем, в этом году русские брали в ресторане бутылку вина за 100 евро – но не за 1000, как раньше. А в бутиках просили скидку, и уходили,если отказывали, и уж в любом случае не оставляли продавцам чаевых. «А что, продавцам разве положены чаевые?» - удивленно спрашиваю я продавщиц, из которых примерно половина русских. «Ну, те, кто работали раньше, говорили, что чаевые давали, а одежду не примеряли вообще – сразу покупали. Кстати, раньше на распродажах в бутиках скидывали максимум 30%. А в этом, посмотрите – всюду 50%».
Я, кстати, помню тот Куршевель, образца 2006 и 2007 годов, когда, провожая взглядом вертолет, знатоки утверждали, что это окружение Дерипаски посылало геликоптер в Лион за «нашими нормальными, такими, знаешь, типа, молочными сосисками».
Глянцевая историография, описывающая русский Куршевель как место,открытое лет 10 назад миллиардером и горнолыжником Михаилом Потаниным для семейного отдыха, а затем ставшее зимним нерестилищем российских богачей, а потом Меккой вообще всей русской тусовки, обычно опускает тот факт, что Куршевель на пике славы превратился из горнолыжной станции в место даже не шумного отдыха, и даже не разгульного шопинга, но в охотничий заказник, где такие, как Прохоров, Дериписка или Потанин были загнанной в долину меж гор дичью, а все остальные – охотниками. Девушки охотились – за олигархами, бизнесмены – за контрактами, юристы – за клиентами, тусовка – за зрелищем, а деньги – за деньгами громадными.
Забронированный номер в отеле был, по сути, охотничьим билетом.
Эта охота имела мало отношения к тому, что представлял собой Куршевель как горнолыжный курорт – а он представлял собой выдающуюся инфраструктуру, в которой скоростные подъемники связывали в единую сеть сразу три долины и 600 километров отличнейших трасс, а отели и шале строились так, чтобы можно было прыгать с крыльца на склон прямо на лыжах, подобно Онегину, заскакивавшему подобным макаром на жеребца. К услугам новичков были сотни инструкторов (среди них – прославленная русская горнолыжница Варвара Зеленская), лыжные школы и лыжные детские сады,при этом учебные горки, порою длиной в километр, работали совершенно бесплатно
Вот это и было в Куршевеле основным, а уж все остальное – и рестораны, и отели, и спа – лишь дополнением, десертом.
Но увидеть это означало начать сравнивать Куршевель как минимум с Красной Поляной. А русский человек за границу едет не для того, чтобы понять или перенять чужую жизнь, но чтобы показать себя и проследить за ответной реакцией: в этом, кстати, и причина нынешней нашей обиды на весь мир.
Так что русский Куршевель кончился в 2007-м, когда французская полиция задержала там 26 русских бизнесменов, и Прохоров в гневе пообещал вКуршевель не возвращаться, оставив пустовать свежепостроенное шале как забвенью брошенный дворец, - а вслед за Прохоровым Куршевель покинула и прочая дичь.
Русский Куршевель 2009-го – без орущих на все Альпы концертов подоткрытым небом и бесконечных фейерверков, без ужинов на десятки тысяч евро в мишленовском ресторане «Шабишу» – это поминки по прежнему Куршевелю, или, поскольку гламур смерть отрицает, after-party.
Я киваю, потому что сам в это Рождество безошибочно идентифицировал соотечественников на склоне не по дорогущим лыжным курткам Bogner, и не по бриллиантам в ушах красавиц, - а по тому одинаковому выражению лица, какое бывает у людей, когда они узнают, что в бутике по продаже счастья переучет.
- Хочешь, - продолжает приятель, - я тебе покажу место, где обожал селиться этот самый средний куршевельский класс?
Вечером мы идем в отель Annapurna – единственный пятизвездочный в Куршевеле и, боюсь, вовсей Франции тоже: налоги в отельном бизнесе здесь платятся с каждой звезды, и скуповатые французы склонны ограничивать статус даже самых шикарных заведений максимум четырьмя звездами.
От входа ужасающе тянет хлоркой – там явно проблемы с вентиляцией бассейна.
- Ну, если бы пахло нефтью и газом, публике было б совсем привычно, - замечает приятель и тащит меня в ресторан. В дегустационном меню ценой 78 евро длинные, как романы Дюма, названия блюд снабжены переводом. Например, под «Le poulet de fermier au risotto avec sause Saint-Augur et les truffes noire» значится: «Курица с рисом». Заказ приносят, и я отдаю должное мастерству перевода: это действительно курица с рисом, уровня заводской столовой, хотя не сразу понимаю, что подгоревшие шкварки – это убитые поваром трюфеля.
Я в изумлении смотрю на приятеля, потому что во Франции такого быть не может, но приятель хохочет:
- Нет, милый. Ты хотел русский Куршевель? Получи! Что здесь изменил кризис,спрашиваешь? Да у нас со времен Пушкина не меняется ни-че-го! Мы все так желенивы и нелюбопытны, и не желаем учить языки и знать, как живут другие народы,а когда садится за чужой стол, требуем сосисок и куру с рисом. И только не возражай,что не все русские одинаковы! Те, кто научился ценить тонкую кухню – те бочком-бочком, но отсюда съехали. Кто побогаче – в Мерибель, кто победнее – в Менюир. Хочешь, дам адресок – сдается шале со спальней, кухней, гостиной и сауной за 350 евро в неделю прямо на склоне? Втрое дешевле, чем в твоих Сорочанах! А есть еще Межев, Шамони, Валь д’Изер, есть Австрия, Германия,Италия, Испания, - в мире, знаешь, много чего есть, если не сбиваться в кучу ине устраивать изо всего мира маленькую Россию…
Вот в Les Airelles горничные накрывают до следующий зимы мебель полиэлиленом, в спа-центре сливают воду из джакузи, и мне передают в подарок пакет с пасхальными шоколадными яйцами: «Мы закрываемся, приезжай в декабре, будут специальные цены». Вот из бутика Lacroix вывозят на склад нераспроданные лыжи с бриллиантами: пасхальные каникулы в Европе закончены, магазин будет закрыт. Вот в офисе по туризму просят не забыть о новой автоматической магнитной системе, пристегивающей к креслам подъемников детей, и о возможности зарядить деньгами старые пропуска на подъемники через интернет, - но это тоже теперь в декабре. У инструкторов сегодня последний рабочий. Куршевель закрывается до следующей зимы, и буквальностью закрытия я слегка ошарашен. Я спрашиваю, что же работает летом.
- Летом Куршевель – это стройка, - следует ответ. – Ну как, приедешь на следующий год? Сезон закрыт!Я мотаю головой и говорю, что буду еще непременно кататься под Петербургом, где в Коробицыно закрывают подъемники лишь в середине мая, - но не говорю, что там два курорта разгородили гору забором, как берлинской стеной, икоторый год не могут договориться об общем допуске на склоны.
В русский Куршевель мне не вернуться, потому что больше нет русского Куршевеля, а есть четыре французских альпийских станции, на любой вкус и кошелек, с отличными инструкторами, с улыбающимися продавцами, где горы общие на всех, и это такие прекрасные горы, что когда мчишь с вершины вниз, то от перепада давления закладывает уши. А с другой стороны, вернуться придется, потому что «русский Куршевель» - это ведь не место, а текущее состояние русской нации.
И не надо никуда ехать, чтобы в этом убедиться – достаточно просто постоять в московской пробке, когда дорогу перекрывают ради кортежа с мигалками.
Journal information