В итоге вот как выглядит шорт-лист "Просветителя" среди гуманитариев:
- Анисимов Е. Держава и топор. Царская власть, политический сыск и русское общество в XVIII веке. — М.: НЛО, 2019. - это та самая книга про историю тайной полиции!
- Кандаурова Л. Полчаса музыки. Как понять и полюбить классику. — М.: Альпина Паблишер, 2019. - !!!
- Лекманов О., Свердлов М., Симановский И. Биография: Венедикт Ерофеев. Посторонний. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019.
- Осокина Е. Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина. — М.: НЛО, 2019.
Если же кто в перечисленных книгах запутался, то вот мои рецензии на них в "Деловом Петербурге".
Евгений Анисимов. Держава и топор: здесь.
Елена Осокина. Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина: здесь.
Юрий Слезкин. Дом правительства: здесь.
Алексей Левада. Как считают рейтинг: ждите, рецензия будет опубликована на следующей неделе.
Ляля Кандаурова. Полчаса музыки. Как понять и полюбить классику: здесь.
Но, поскольку Кандаурова моя любимица и фаворитка, нижедублирую рецензию на ее книжку. И да, не пишите в комментариях, что как же я, говоря о полном отсутствии музыкальной литературы в современной России, "Фермату" Мунипова не упомянул или "До востребования" Бавильского. Но все-таки интервью с композиторами - отдельный жанр. А вот литературы "про то, как музыка устроена" в России вообще нет. Попробуйте, например, назвать хотя бы одну просветительскую книгу про оперу!
С МИРУ ПО НОТКЕ
Книга Ляли Кандауровой вошла в лонг-лист премии «Просветитель»: а я бы сразу поставил в шорт-лист. Уж очень охота посмотреть на жюри, когда оно будет выбирать между историей тайной полиции, книгой о подсчетах рейтингов, томом о становлении и крахе коммунизма – и, вот, сборником эссе о музыке и композиторах.
И, будь моя власть, я бы сделал Кандаурову победительницей.
Ведь она написала книгу для меня: человека, не имеющего музыкального образования, но обожающего классику. А для таких, как я, в России книг просто нет: беда! Любя музыку, с ума сходя в опере или на концерте, ты, конечно, понемногу самообразовываешься. Начинаешь различать темы в увертюре - или, там, морщиться, когда сопрано срывается в верхнем регистре, как гимнастка с бревна. Но дальше – предел. Нужна теория. Рассказы, объяснения: ликбез. Такие рассказы (как что устроено) пишутся для интересующихся биологией, астрономией, генетикой. Но образовательных книг по музыке в России издано ровно три:
1) «Путеводитель по оркестру и его окрестностям» Владимира Зисмана (набор оркестровых баек, после которых начинаешь отличать кларнет от гобоя);
2) «Неполная, но окончательная история классической музыки» Стивена Фрая (набор музыкальных баек от шумеров до Орфа);
3) «Теория музыки для чайников» Майкла Пилхофера и Холли Дей.
Ну, и довеском – словарь «Музыка от А до Я» Эмиля Финкельштейна, рассчитанный на любознательного ребенка в возрасте до 10.
Все. Больше ни-че-го. Пустыня. Ветер гонит сухую верблюжью колючку.Никто не объяснит тебе, как строится полифония (и вообще что это такое), зачем Бах писал «Хорошо темперированный клавир» и с какой стати Шёнберг и Штокхаузен отказались от темперированного строя. И вот тут появляется музыковед, свободы сеятель пустынный Кандаурова, и пустыня превращается в… Как бы объяснить?.. Вот, скажем, все привыкли, что городское озеленение – это клумбочки с бархатцами и петуниями. То есть что классика – это замри и слушай: вот тебе Бах и орган, а вот Шостакович и «Ленинградская» симфония. А Кандаурова показывает, что можно без петуний, что можно под одной обложкой высадить ковыли, бамбуки и какие-нибудь неожиданные бананы, и будет круто.
«30 минут музыки» - книга, которая рассказывает об усложнении и изменении музыки так, как в России никто никогда не рассказывал. Кандаурова начинает не с Баха, и даже не с «венских классиков», а – ба-бам! – с реквиемов. И не с реквиема Моцарта, как начал бы книжку любой музыковед с бархатцами в голове, а с барочного реквиема Окегема. После чего следует прыжок к Биберу: ну да, к фон Биберу: был такой композитор в XVII веке, жил в Зальцбурге. А от Бибера –к Гайдну, но не Йозефу, а Михаэлю, он написал свой реквием за 20 лет до Моцарта, и вы начинаете его слушать, и у вас взрывается мозг, потому что реквием Гайдна относится к реквиему Моцарта, как «Задонщина» к «Слову о полку Игореве». То есть: что-о-о?.. Моцарт списывал у Гайдна целые темы?!. И после этого ты уже спокойно следуешь за Кандауровой, держась ее мыслей, как малыш держит за ручку маму, - во Францию ХХ века, к реквиемам Форе и Дюрюфле, постепенно понимая, что в мире, кроме всех известных имен, есть еще и Хенце, Хиндемит, Пуленк и Сати. Не одними же барокко, классицизмом и романтизмом питаться.
К тому же Кандаурова фантастически вкусно пишет, умея вовремя перейти с музыкального языка на обыденный. «Пассаж, шипучий, как газировка», - это она о шубертовской «Форели». А вот о музыкальных ритмах Мессиана: «Они сбивают с толку нашу слуховую привычку, заменяя паркет, расчерченный на квадраты, тропическими джунглями».
Словом, я от Кандауровой в полном восторге: не иначе, любовь. Проблема у книги только одна: видно, что она написана не с листа, а составлена из того, что имелось. Отсюда пустоты и хромоты структуры – заметные, как ни заметай следы. Скажем, дочитываешь главку «1888» (лукавая идея: рассказать, что делали в 1888-м Брамс, Сати, Брукнер, соединив несоединимое) и думаешь: «Любезная Ляля, а как же Чайковский, который как раз в 1888-м 5-ю симфонию написал? Может, стоит приняться за второй том?»
Жду ответа.
Journal information