Велосипедист как общественный враг
Велосипедисты – самый серьезный в сегодняшней России класс (и я это тоже серьезно). Велосипедистов год от году прибывает. Велосипедисты – единственные, кто в России выдвигает требования государству так, что государство нередко их выполняет. Государство в грош не ставит требования ни дальнобойщиков, ни пенсионеров, - но с велосипедистами считается!
Им согласовывают велопарады. Участников несанкционированных покатушек не швыряют по «воронкам». Администрации всех значимых городов признают, что и велопарковки, и велопрокаты – вещи, которые следует развивать. Иногда даже делают велодорожки!
Разумеется, российский велосипедист не имеет и сотой доли того, что имеет, например, велосипедист немецкий. Для нас в северной столице 5 имеющихся дорожек (и 16 планирующихся) – уже счастье. А в Германии, помимо велодорожек во всех городах (и деревнях), есть еще и 202 велошоссе. Длина – от 34 км (маршрут вдоль бранденбургской речки Панке) до 2000 км (нижнерейнский маршрут). Это, разумеется, только главные велодороги, не считая тысяч местных «Моцарт-вег» и «Картоффель-штрассе», по которым автомобилям путь заказан.
Да, конечно, велосипедная Россия отстает от велосипедной Европы лет на 70, но фишка в том, что главный враг российского велосипедиста сегодня не государство, а общество – то есть другие россияне.Я знаю элитные дома, где есть все: и бассейны с противотоком, и автомобильные лифты. Но не знаю ни одного, где был бы укрытый велопаркинг (или, как у немцев, клетушки в подвалах): ни для девелоперов, ни для архитекторов велосипедистов не существуют. Все велодорожки вдоль Фонтанки (я езжу по ним через день) заставлены запаркованными на них автомобилями. В Москве такого свинства меньше, там за это штрафуют, но Ксения Собчак, оплот и знамя европеизма в России, публично заявляет, что нужно быть идиотом, чтобы по Москве ездить на велосипеде. В этом пламенном союзе муз и спеси уж точно государство не виновато, так?
Скорее всего, дело в том, что русские средние и зажиточные классы, не успевшие толком насладиться сладкой жизнью, чувствуют исходящую от велосипедистов угрозу. Борьба за права меньшинств не всегда возможна по принципу win-win. Пологий пандус и просторный туалет для инвалидов ущемляют права здоровых тем, что перераспределяют не в их пользу бюджет. Европейский велорай построен на превращении в ад жизни автомобилистов, которые выдавлены из центров городов – и, кстати, с лона дикой природы.
Европейцы в этой схватке приняли рациональное решение: быть не сильными, а слабыми. Слабым быть выгодно. Отказываешься от «мерседеса» в пользу крошки-«смарта» - платишь меньше налогов, экономишь на бензине, страховке, парковке. Отказываешься и от «смарта» в пользу велосипеда – не платишь ни за что вообще, укрепляешь здоровье, наслаждаешься пикником на берегу озера. Вкладываешься в пандус в подъезде – страхуешься от проблем в старости, когда, возможно, сам сядешь в инвалидное кресло.
На милость к падшим ориентированы и социальная политика, и вся традиция иудеохристианской европейской культуры: своим богатством ты можешь наслаждаться, только если слабому помог.
У нас, повторяю, пока что главным европейцем в пользу велотранспорта выглядит государство. Но уже все, что окологосударственное, умывает руки. Могла бы, например, против автомобилей в пользу велосипедов высказаться и православная церковь. Ну, не знаю, - устроили бы хоругвеносный велопробег при активной поддержке казачества. Укоряли бы по пути тех, кто на велодорожках запаркован, а упорствующих не допускали бы до причастия. В конце концов, с кем бы сегодня был Христос – с автомобилистами или велосипедистами?!. Но вот выглядываю в окно. Там Симеоновская церковь с ее гигантским, закатанным в плитку, наглухо запертым от людей двором. Там, во дворе – несколько больших черных автомобилей. И ни одного велосипеда.
Тоже, поди, чувствуют угрозу.
Journal information