- У-у-у!!! - жужжат навозные. - Сто тридцать мильёнов наших денег театральные либерасты на фуа-гру протратили!
- Ж-ж-ж!!! - не отстают безмозглые. - На спектакли денежки брал, а на сцене голые жёпы показывал!
О гниды и дураки, о дураки и гниды!
"Голые жёпы" - это не Серебренников. "Голые жёпы" - это Пиотровский. Эрмитаж - вот где прибежище "голых жёп" (и сись, и пись)! И оборот у Эрмитажа в отоваривании ими - крупнооптовый, миллионами. Попробуйте в Эрмитаже добраться до Иорданской лестницы, не миновав десятка крепких, аппетитных, всех полов задниц.
Но навозные против жёп в Эрмитаже не протестуют, - типо, "искусство". А театр для них - такой партсельхозактив с разбором персональных дел.
Я в "Гоголь-центр" к Серебренникову, когда жил в Москве, ходил, как к себе домой. Руку на сердце: Серебренников - великий режиссер и великий тетральный деятель, причем мирового масштаба. Я помню, как в Германии после ареста Кирилла его портретом открывались театральные журналы. Серебренников - выдающийся не только в драме. Его "Золотой петушок" в Большом - вообще лучшее, что я в Большом видел (хотя, к сожалению, ни в одном его спектакле ни разу не видел никаких жёп). Обвинять Кирилла Серебренникова в том, что созданная им театральная "Седьмая студия" были прикрытием для хищений - это как Ивана Шувалова обвинять в том, что он создал Московский университет, чтоб из казны попилить (и, кстати, после смерти Елизаветы легко могли, когда бы он не свалил в Европу).
Мне сегодняшняя жужжащая навозно на всех уровнях России откровенно мерзка. И мерзка даже не тем, что бедная, отсталая страна тщится выглядеть передовой, но доказывает это лишь угрозами набить всем морды да кичливостью в воспоминаниях об Очакове и покоренье Крыма. Мерзка тем, что в России столетиями гордятся тем, чего следует стыдиться, и стыдятся того, чем следует гордиться. Здесь бьют слабых и чванятся силой. Здесь презирают справедливость и, как следствие, закон. Здесь наибольшие дивиденты дает ложь. Путин, надо сказать, поднял было упавшую в 1990-х склонность страны к сволочизму практически на былую коммунистическую высоту.
Чего я никак не пойму, так это того, почему история в России (в отличие от Европы) никого ничему не учат. Почему как гниды ведут себя даже те, кто знает, что скоро маятник качнется, и говном будут вымазаны уже они. Именно за то, что мазали других говном.
Причем часто навозно жужжат не только генетические гниды, но и люди из близкого мне лагеря (в каковом когда-то был, кстати, и либерал, европеец и демократ Дима Киселев).
Вот об этом - только что опубликованный мой текст на Росбалте.
Кирилл Серебренников и коллективный самооговор
Ну вот: Следственный комитет закончил расследование по делу «Седьмой студии», больше известное как дело Кирилла Серебренникова. То, что начиналось с хищения пары миллионов рублей на постановку спектакля «Сон в летенюю ночь» (который, якобы, не был поставлен, но который я видел собственными глазами), заканчивается делом об ущербе в 133 миллиона.
Есть повод поговорить, обсудить, что да как, да во что выльется.
Без Серебренникова, разумеется. Его мыслей нам не узнать: он арестован (и домашний арест – это тоже арест. Попробуйте безвылазно просидеть дома хоть неделю без работы, родственников, друзей и тех, с кем вы делите ночь).
Мне тоже хочется о деле Серебренникова поговорить, потому что меня ужасает то, что огромное число людей (порою весьма симпатичных) заранее готовы признать за Кириллом что-то такое, за что, может, и не следует сажать, но все-таки не бывает дыма без огня, и не бывает следствия на пустом месте…
«Эк, брат, как тебя угораздило,» - как сказал Андрей Кончаловский в своей семейной традиции быть всегда на стороне силы.
И не один Кончаловский готов сдавать Серебренникова, отступая на второй рубеж обороны, который, повторяю, выглядит так: ну, срок давать, может, и не следует, но что-то он, видимо, нахимичил.
Первым эту мысль выразил (очень деликатно, одной интонацией) один бывший крупный начальник, большой театрал. Кирилл был еще на свободе, мы созванивались по своим делам, но, разумеется, разговор зашел о «Гоголь-центре», и начальник сказал, что нужно смотреть, отправят Кирилла в тюрьму или под домашний арест. Потому что если в тюрьму, то дадут реальный срок, а если под домашний арест, то условный. Он говорил об этом, как о деле абсолютно решенном.Я опешил именно от интонации, допускающей вину. И какое-то время постыдно был на стороне начальника, полагая, что он может нечто важное знать. (И мне за это до сих пор стыдно, да. Потому что если что-то знаешь – карты на стол, а иначе ты шулер).
Затем, когда Серебренникова арестовали, я виделся с известным и модным адвокатом. И адвокат сказал, что срок Серебренникову будет. – Откуда вы взяли?! - Ну потому что к рукам прилипало. – А что, точно известно? – Да ясно и так. Потому что из бюджета воруют все. В 100% случаев. Не бывает по-другому, не будьте наивным. Конечно, он брал! Он же ведь не дурак?..
А потом началось: слева, справа, отовсюду – мнения сочувствующих Серебренникову и оправдывающих Серебренникова примерно по той же схеме. Да, может, что-то там было с наличными, но ведь без наличных театр не может обойтись… И вообще – сколько в Минобороны украли, но мы же помним, в каких условиях любовница министра под арестом сидела!
Стоп.
Повторяю: отступление до этого рубежа есть предательства самих себя.
Есть презумпция невиновности. И нет никаких публично доступных, подвергаемых критике доказательств вины. Поэтому для меня Серебренников невиновен совершенно. А арест его – отвратителен. И заседание суда, на котором решался вопрос об аресте, и где Серебренников сидел за решеткой в клетке, как сидят в нашей стране в клетках вообще все, кто угодил под этот каток, но чья вина еще не доказано – оно отвратительно самим фактом наличия этой клетки, которая попирает достоинство человека. Даже на Нюрнбергском трибунале нацистские главари и приспешники сидели без клеток, потому что, формально, имели шанс быть оправданными (и некоторые, кстати, оправданы были).
Откуда берется этот коллективный полуоговор Серебренникова, мне понятно. Вас вызывали когда-нибудь на допрос? Меня - да. Я был студентом, мне пришла повестка к следователю. Я не спал две ночи. И когда я пришел, то готов был покаяться в преступлениях. А меня вызвали как свидетеля: по общаге прокатилась серия краж, - вот и все.
Мы начинаем приписывать Серебренникову вину, потому что мысленно ставим себя на его место. И это значит мы заведомо, априорно оправдываем такую правоохранительную систему, которая каждого из нас может бросить за решетку. Хотя, по идее, система должна охранять наши права.
Как я могу доверять сегодняшнему российскому правосудию, которое отправляет за решетку тех, кто угрозы обществу не представляет? И Монсеррат Кабалье и Лучано Паваротти в свое время обвиняли в махинациях с деньгами, но не отправляли в тюрьму не потому, что великая сопрано и великий тенор должны быть исключением из правил, а потому, что нет пользы обществу держать их в тюрьме. В интересах общества, чтобы они пели, а не сидели (хотя они, кстати, оба были признаны виновными). Тот спектакль, который ставят сегодня в России Следственный комитет и одобряющий арест суд, - это не просто ломание жизни и работы Серебренников, но и ломание общественных интересов. И моих личных театральных интересов в том числе.
Априорный самооговор, заведомое допускание за Серебренниковым хоть какой-то вины («А что вы, Дмитрий, будете говорить, если окажется, что Серебренников все-таки воровал?» - «Не знаю. Точно так же, как не знаю, что я буду говорить, если окажется, что вы растлевали соседского ребенка. Итак: вы растлевали?») – мерзко и отвратительно, потому что ослабляет личную защиту каждого из нас.
Государство всегда сильнее человека, и поэтому мы должны не доверять государству, требуя от него и прозрачности, и доказательств, и полного контроля над собой, - и поэтому полиция, следствие, суд не просто не могут обладать презумпцией невиновности, но и должны во всех своих шагах подвергаться критике и контролю. А вот мы, отдельные люди, не должны свою презумпцию невиновности уступать никому и ни за что.
Серебренников невиновен, - это единственное, что должен говорить в данную минуту любой частный человек, претендующий на звание приличного.
И то же самое должен говорить приличный человек в отношении любого другого, находящегося в положении Серебренникова. Даже если этот другой будет крайне несимпатичен.
И не отступать от этого правила даже тогда, когда (легко может случиться) тех, кто сегодня сажает, самих начнут сажать.
Journal information