* * *
«Мамаши показывают жмущимся к юбкам дочкам на Машеньку: смотри, идет одна, никого не боится. Такая хорошая! «Введение Марии в Храм» Тинторетто в церкви Мадонна дель Орто – удивительная картина. Лучше, чем висящий рядом «Страшный суд» - винегрет размером с теннисный корт».
Валерий Дымшиц. Из Венеции. Дневник временно местного. – СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2017.
Эта тоненькая, да еще и форматом с ладонь, книжечка оказалась моим самым неожиданным чтением за прошлый год. Мне ее вручила в тихом нутре издательства Ивана Лимбаха редактор Ирина Кравцова – с той радостью, с какой любимая тетя делает любимому племяннику подарок на Рождество. Издательство, при родах которого присутствовал лично Битов, специализируется на литературе второго плана и первого сорта. А Кравцова специализируется на том, что влюбляется в очередного гения и являет его миру. Я знаю, что в ответ Кравцовой нужно улыбаться со всем лицемерием родственника, который знает, что одарен будет шарфиком или шерстяными носками. Зато когда схватит тело простуда, окажется, что спасительней этих шарфика и этих носков ничего нет, а зашедшие с мандаринами друзья скажут, что самовяз – крутейший тренд, и, типа, Гоша Рубчинской такое же носит. Кто бы знал, что прошлый подарок Кравцовой, сборник интервью журналиста Бавильского с современными русскими композиторами (о боги!) сильно сгодится моему другу дирижеру Ивану Демидову, когда тот будет репетировать в Германии «Лебединое озеро»!
То же и с книжечкой Дымшица. Венеция – многих сильная любовь, я в их числе. Я прочитал про Венецию тьму всего, от «Набережной Неисцелимых» Бродского до «Моей Венеции» Бильжо, от «Венеция – это рыба» Скарпы до академического тома Акройда. Поэтому Дымшица открыл, зевая-вздыхая, но в первом же абзаце прочитал, что сидящий на грубоотесанной свае баклан представлял собой действующую модель птеродактиля – и понял, что влип. Дымшиц – генетик, биолог по образованию, однако приезжал на месяц в Венецию читать лекции по еврейской истории и вел там дневник, от которого невозможно оторваться. С времен «Египетской марки» Мандельштама, с времен пребывания Набокова в статусе Сирина (ну, или, по крайней мере, с времен Бродского) никто так сладко и нежно не играл со смыслами и словами в приватных записках.
Тираж дневника – 1000 экземпляров: у нас такие объемы расходятся года за три. Покупая билет в Венецию, «Из Венеции» следует покупать вместо обратного билета.
Journal information