Страсти по православному царю. - Хотенья православного царя. - Как это делается в Ъ
Вот мой вчерашний подкаст на Ъ-FM: "Мы готовы поступиться и свободой, и наукой ради жестокого правителя".
Это первая часть тезиса.
Вторая - что потреблением ради того же правительля поступиться не готовы.
Эта дихотомия и будет, видимо, определять события будущего, возможно, более чем скорого, в котором правитель не очень будет готов обращать внимания на готовность или неготовность к чему-либо тех, кто готов поступаться \свободой:
По свежим данным ВЦИОМ, каждый второй россиянин считает, что президент России может исповедовать только православие. Обозреватель «Огонька» атеист Дмитрий Губин сопоставил эту цифру с еще несколькими, характеризующими отношение общества к действиям власти.
Две социологические новости прозвучали одновременно. От ВЦИОМа - что 50% наших сограждан хотят видеть в Кремле исключительно православного президента. А от Левада-центра – что 56% россиян одобряют арест команды «Гринписа». Кстати, ранее точно так же одобряли тюремный срок Pussy Riot. Все это – кусочки большого пазла, сводящегося к одному: россияне готовы поступиться и свободой, и наукой (место которой все больше занимает религия), и многими другими завоеваниями ради жесткого (не сказать бы – жестокого) православного правителя. Скорее всего, потому, что суровый государь, подавляющий инакомыслие в широком смысле слова, является в их глазах тем, кто обеспечивает стабильность и порядок. То есть обеспечивает нынешний уровень потребления и материального достатка, немыслимый прежде.
( Collapse )
Произносить в эфире Ъ-FM "жесткий, если не жестокий государь" можно. Произносить "жесткий, если не жестокий Путин" не то чтобы нельзя (как и в любом медиа с унаследованнымой от СССР мемофондом, в Ъ нет писаных правил: считается, что каждый знает, что можно и что нельзя в Ъ, а иначе бы в Ъ не работал, - простор для произвола полный), - так вот, произносить "Путин" не то чтобы нельзя, но чувствуешь шкурой, что нельзя. И чувствуешь шкурой новую тональность все больше и больше.
Так стартует эпоха эквилибристов.
Скажем, вчера одновременно со мной в эфир выдавался подкаст Антона Хрекова ровно на ту же тему - православного царя. Ну, и попробуйте с уверенностью сказать: Хреков кусает или лижет?
А вообще о том, что происходит сегодня в Ъ, и как нагибаются казавшиеся несгибаемыми, лучше всего говорит интервью, взятое у Макса Ковальского одной из лучших интервьютерш современности Наташей Ростовой из Слона.
Это первая часть тезиса.
Вторая - что потреблением ради того же правительля поступиться не готовы.
Эта дихотомия и будет, видимо, определять события будущего, возможно, более чем скорого, в котором правитель не очень будет готов обращать внимания на готовность или неготовность к чему-либо тех, кто готов поступаться \свободой:
По свежим данным ВЦИОМ, каждый второй россиянин считает, что президент России может исповедовать только православие. Обозреватель «Огонька» атеист Дмитрий Губин сопоставил эту цифру с еще несколькими, характеризующими отношение общества к действиям власти.
Две социологические новости прозвучали одновременно. От ВЦИОМа - что 50% наших сограждан хотят видеть в Кремле исключительно православного президента. А от Левада-центра – что 56% россиян одобряют арест команды «Гринписа». Кстати, ранее точно так же одобряли тюремный срок Pussy Riot. Все это – кусочки большого пазла, сводящегося к одному: россияне готовы поступиться и свободой, и наукой (место которой все больше занимает религия), и многими другими завоеваниями ради жесткого (не сказать бы – жестокого) православного правителя. Скорее всего, потому, что суровый государь, подавляющий инакомыслие в широком смысле слова, является в их глазах тем, кто обеспечивает стабильность и порядок. То есть обеспечивает нынешний уровень потребления и материального достатка, немыслимый прежде.
( Collapse )
Произносить в эфире Ъ-FM "жесткий, если не жестокий государь" можно. Произносить "жесткий, если не жестокий Путин" не то чтобы нельзя (как и в любом медиа с унаследованнымой от СССР мемофондом, в Ъ нет писаных правил: считается, что каждый знает, что можно и что нельзя в Ъ, а иначе бы в Ъ не работал, - простор для произвола полный), - так вот, произносить "Путин" не то чтобы нельзя, но чувствуешь шкурой, что нельзя. И чувствуешь шкурой новую тональность все больше и больше.
Так стартует эпоха эквилибристов.
Скажем, вчера одновременно со мной в эфир выдавался подкаст Антона Хрекова ровно на ту же тему - православного царя. Ну, и попробуйте с уверенностью сказать: Хреков кусает или лижет?
А вообще о том, что происходит сегодня в Ъ, и как нагибаются казавшиеся несгибаемыми, лучше всего говорит интервью, взятое у Макса Ковальского одной из лучших интервьютерш современности Наташей Ростовой из Слона.
