Небольшая статья главы «Роснефти» Игоря Сечина, опубликованная в Financial Times в воскресенье, говорит о состоянии мирового нефтяного рынка, где спекуляции обрушивают справедливые цены и делают невозможными инвестиции. С точки зрения Дмитрия Губина, этот текст многое говорит о состоянии самого Игоря Сечина и «Роснефти».
Заметку Игоря Сечина на полосе «Opinion» разумно отнести к жанру «Моление нефтяному богу о ниспослании высоких цен».
«О господи, - просит Сечин, - разве мы вернулись в 1980-е, когда нефти был избыток? Сейчас наоборот - нефтяная жажда, и разве падение цен справедливо? Wood Mackenzie говорят, что инвестиции в нефть могут сократиться на $100 миллиардов! Десятки тысяч сокращенных мест! О господи, за что? Разве не цена от $60 до $100 за баррель является справедливой?»
Ну, и так далее – с жалобами на финансовых спекулянтов, дезорганизацию рынков, с поминанием пузырей доткомов, с сетованием на госрегулирование экспорта нефти в США и на санкции против Ирана и России.
Молитва облегчает душу молящегося, однако никак, увы, не влияет на объект мольбы. Для подтверждения этой мысли разумно обратиться к документу более объемному, чем полторы странички Игоря Сечина. Я имею ввиду полуторатысячестраничную книгу The Prize Даниэля Ергина, гениально переведенную на русский как «Добыча». Ергин – любимый автор Билла Гейтса, перевод его книги на русский спонсировал Вагит Алекперов. «Добыча» - это история мира за последние полтора века, поданная через нефть. Это история бесконечных ценовых прыжков: начиная с пенсильванского 1861 года, когда за год баррель рухнул в 100 раз с $10 до 10 центов, и тысячи были разорены, зато нефть стала частью Америки, породив даже песенный хит «Все мысли о нефти». Это история несправедливых возвышений и экспроприаций без компенсаций, - в общем, это история бесконечных жалоб: «За что, господи?!»
Потрясающая работа Ергина описывает развитие нефтяной индустрии как эволюционный процесс, а эволюция в своем отборе не реагирует на жалобы, потому что оперирует категориями не справедливости, но приспособления и развития. Выживают не те, кто молятся, а те, кто реагируют, и это самый важный урок. Второй урок для нас тоже важен. Если мы посмотрим на идеологию ближневосточных нефтепроизводителей где-нибудь в 1973-м, то риторика и поведение некоторых из них окажутся совпадающими до мелочей с сегодняшними российскими.
В общем, мы должны порадоваться за Игоря Сечина, что он успокоил душу, доверив нефтяному богу, а заодно и нам, свои тревоги. Однако мы должны тревожиться, если коллективный, скажем так, Игорь Сечин будет продолжать лишь молиться, уповать и призывать ограничить торговлю фьючерсами, на что Россия и «Роснефть» повлиять явно не в силах. А как будет меняться «Роснефть», не говоря уж про Россию, в молитве Сечина ни слова нет.
И бог, конечно, простит, но эволюция может оказаться не столь милосердной.
Journal information