Второй, более редко используемый прием: вопрос про смысл жизни, высмеянный самой постановкой Александром Секацким. Предложенная им положительная "реакция Лихачева-Лосева" означает первый поцелуй старика Альцгеймера, впадания в детство (вот почему у детей - например, у моих студентов в МГУ - тоже был получен положительный результат). Да и в целом у нас общество одновременно является и детским, и старческим, играясь в кубики давным-давно отыгранных соседней (за Бугом) цивилизацией игр. Наши игроки до сих пор исходят из того, что "смысл", "истина" есть нечто, существующее объективно и едино разом для всех. (Тут они в каменты наперняка пропустят нечто вроде: "А что, Дмитрий, разве Земля вращается вокруг Солнца не для всех, и это разве не истина?" - pauvres gamins!)
Вот почему студентам я неизменно предлагаю не искать "истину", а строить модели, заведомо предполагая, что их можно достроить, перестроить, а то и заменить. Журналистика - это индустрия по созданию моделей толькочтопрошедшего времени, passé immediat. Если модели проходят проверку, они могут стать сырьем для других моделей: например, для романа или геополитики.
Впрочем, это я отвлекаюсь, ухожу в сторону - не слишком далеко, впрочем.
В "Огоньке" был опубликован мой текст про современные российские ценности, который я совершенно забыл проанонсировать:
ОХРАНИТЕЛИ ПУСТОТЫ
Следует признать, что Россия с точки зрения выбранного пути в тупике. Советские ценности оказались фальшивыми, западные отвергаются, а собственных нет никаких, кроме денег.
Сильнейшая картинка этой весны: Москва, Пушкин на фоне зала «Россия», строка «И милость к падшим призывал» на цоколе – и омоновцы-«марсиане» внизу, за руки за ноги волокущие тех, кто не ушел с площади «после окончания согласованного митинга». Звуковая дорожка: полицейский, бубнящий в матюгальник: «граждане, расходитесь…» А вот и видео, выкладываемое в интернет в режиме реального времени на ustream.tv человеком с ником Vova_Moskva: здесь он снимает происходящее, а здесь его самого уже волокут в «воронок» (он орет: «Голову отпусти! Задушишь! Вы мне шею свернете, гады! Голову отпустите!»), а затем – удар, тишина, темнота. Минуту спустя становится видно окно с решеткой: так сказать, русская версия Windows. Я испытал реальное потрясение, когда смотрел это репортаж online: именно потому, что секунда в секунду видел то же, что и человек, брошенный в неволю. И практически то же самое ощущал.
Так что меня не удивило потом торжество победителей, в котором не было ни малейшей милости к проигравшим, то есть ни малейшего благородства. А торжество без благородства – это варварство. И варвары торжествующе рычали, что законно избранный президент не просто имеет право, но и обязан защищать своих избирателей, и пусть хомячки и хорьки на своих площадях поймут, что с ними не в бирюльки играют. И под их рев я думал о том, что, задержись на Пушкинской на сорок минут дольше, меня бы тоже приняли в автозак – просто за то, что стоял на площади, и просто потому, что, по мнению варваров, у проигравших вообще нет прав. А в Питере бросили бы в автозак мою жену, собиравшуюся идти на Исаакиевскую, где были наши друзья – и пошедшую бы, не свались с ангиной (и я бы тогда писал не этот, а совершенно другие тексты, потому что когда бросают за решетку самых близких людей, и обвиняют в подрыве устоев – тогда ты, если не говно, а мужчина, должен потратить остаток жизни на то, чтобы эти устои разнести вдребезги до последнего кирпича, не так? Эй, торжествующий варвар, ответь – что сделал бы ты, когда бы твоих жену или дочек приняли в воронок, угостив по башке дубинкой и закрыв по статье 19 часть 3? Покорно пошел бы, внимая совету полицейского начальника Колокольцева, искать их в реанимации, потому как после удара русской дубиной женщин следует искать именно там?)
А вот теперь, товарищи дорогие, поскольку мы (пока) на свободе и даже не оцарапаны, давайте-ка пригасим фитилек эмоций до нуля, и задумаемся: а что, собственно, охраняют ОМОН, спецназ, войска ВДВ и прочие силовики?
Кроме, разумеется, царя, которого все же нельзя признать вечной ценностью, раз уж в главном законе царства заложена возможность его переизбрания?
* * *
Лет десять как в различных аудиториях я прошу быстро, не раздумывая, ответить на простой вопрос. Прошу и вас. Итак:
- Что является главным богатством России?
Ответ неизменно такой:
- Нефть!!! Газ!!!
С вариациями типа «природных богатств» и «территорий».
Так отвечали мне и пропутинцы на телесъемках, и интеллектуалы в питерском книжном магазине «Все свободны», и студенты на журфаке МГУ. Так отвечали в Краснодаре и в Красноярске, в Петропавловске и в Москве. После чего я обычно просил всех убраться вон, потому что если аудитория ставит себя ниже барреля нефти, то лучше читать лекцию колонкам на бензозаправке.
Две моих студентки - Настя Дорофеева и Наташа Кузнецова – даже провели свое исследование, опросив 100 студентов МГУ. Результат: 3% считают, что богатств у России нет, 15% главными богатствами полагают историю и культуру – и лишь 35% считают главным богатством нас самих, то есть людей. На фоне 41% уверенных, что главное богатство России в углеводородах.
Как ни пытаюсь, не могу представить голландца, считающего главным богатством своей страны тюльпаны. Француза, считающего, что богатство Франции в вине. Немца – что в автомашинах. Американца – что в Wall Street или Силиконовой долине.
Безусловно, богатство любой страны в людях. При условии, конечно, что они осознают свои ценности – как материальные, так и нематериальные. Ведь мы же хорошо представляем европейские ценности. Это и любовь к истории (вот почему там охраняют старые камни), и семья (вот почему там показывают, как президенты проводят с семьями отпуск), и уважение прав меньшинств (от детей до инвалидов). Среди ценностей в Европе и доброжелательность, и равенство перед законом, и признание за любым человеком прав человека (и за алкоголиком, и за преступником, и за бомжом), и общественное благо, и образование, и знание, и мир, труд, майский вечер с барбекю на газоне перед чистеньким домом…
Эти ценности и определяют стиль жизни, когда в своей деревушке равно уважаемы и мэр, и булочник, и учитель физкультуры, которые вообще-то является владельцем замка на горе, а в школе работает, потому что считает важным приносить пользу людям (реальная история из региона Корбьер, не выдумываю).
И я очень хорошо понимаю, что эти ценности можно отстаивать, защищать.
А теперь попробуйте назвать сегодняшние российские ценности. Не советские – они почти все, кроме ценности образования, научного знания и любви к книге – оказались фальшивыми. Что, у нас сегодня в цене знание? Да бросьте: тиражи научно-популярных книг, расходящихся в пан-атлантической цивилизации миллионами экземпляров, в России едва достигают пары тысяч. Образование? Ничего подобного: куда важнее диплом, и работодатель, зная это, давным-давно не берет на работу выпускника без опыта. Семья? Не смешите: среди сильных мира сего в куда большей цене девочки от Пети Листермана (он мне говорил, что изо всех богачей от поставляемой им продукции отказывался лишь Ходорковский).
Единственная настоящая, подлинная, вожделенная российская ценность – это даже не нефть. Это деньги, которые приносит продажа нефти.
Кроме денег, России нечего желать и некуда стремиться – и, в общем, незачем жить. Сегодня мы не страна, а попросту банк. В банке не живут. В лучшем случае – работают и быстренько сматываются после рабочего дня. С банком не борются. Его используют, пока котировки на нефть высоки – и закрывают счета, чуть угрожает банкротство.
* * *
Я не просто так завожу разговор о ценностях нации – и не просто так спрашиваю всех о богатствах России.
В книге Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска» есть разумное объяснение, почему в холодной войне победил Запад, а не коммунистический блок.
(У Бжезинского, замечу в скобках, в России репутация русофоба - и это такой же оксюморон, как «оранжевая» репутация американского посла Макфола: в США Макфол слывет чуть не пропутинцем. На самом деле, «Шахматная доска» в отношении России – это примерно книга доктора Спока «Ребенок и уход за ним»).
Бжезинский утверждает: коммунистический блок проиграл потому, что имел вертикаль власти, центр управления в Кремле и единую идеологию, предписанную всем (от чего, грубо говоря, первым взбеленился Китай – который, со своей грандиозной историей, вовсе не хотел довольствоваться ролью вассала).
А вот в западном блоке не было системы доминион-вассал, не было единой идеологии, но были общие ценности, следование которым, однако, никак не влияло на национальную самобытность. И эти ценности – Европы, Америки, Запада в целом – были столь привлекательны, и их было так много, и материальных и нематериальных, от литературы и кино до свободы слова и свободы в выборе одежды, что их нельзя было остальному миру не возжелать.
Привлекательность тех или иных ценностей и представляет собой настоящую «мягкую силу» - ту, которая определяет, в конечном счете, мировое развитие.
Вопрос: какие наши сегодняшние ценности привлекательны для мира?
Эй, ребята-силовики, оттачивающие умения на затаскивании в автобусы безоружных и беззащитных: вы ради чего их хватаете? Ради зарплаты? Назовите хоть одну – не прошу две! – российских, русских ценностей, ради которых не жалко было бы отдать пусть даже и жизнь?
Нет ничего.
И даже деньги во что-то путное трансформировать не удается. Это как с московскими ресторанами: цены выше парижских; еда скверна; официанты же либо угрюмы, либо лебезят. А откуда, если равенство не ценность, и чувство достоинства не ценность, и труд не ценность, - взяться европейскому шарму, основанному на уважении к клиенту, к его и к своему бизнесу? Откуда, если страна в едином порыве признает ценностью исключительно нефть, а смыслом бизнеса – исключительно прибыль? Не считать же смыслом бизнеса самые вкусные в мире котлеты, или самые лучшие в мире машины, или самые красивые в мире цветы?!
И боюсь, что мы не просто в тупике – мы в полной заднице.
Эту задницу не имеет ни малейшего смысла защищать. Более того: против функционирования этой задницы не имеет ни малейшего смысла протестовать на площадях, потому что публичное пространство – площадь – для задницы тоже не ценность.
Жена, сиди дома.
Я тоже больше никуда не пойду.
Сварганим в выходные кислые щи: с этой ценностью у нас нет проблем.
Journal information