Термометр с датчиком, который красящие дом рабочие замазали цементом, показывает -13,5. Значит, реально в центре Питера не меньше -17. А в Зеленогорске - еще градусов на 5 холоднее. Ага, вот Гисметео показывает, что там -22.
Значит, не едем кататьсяна Пухтолову гору. Жена замерзнет. Мы ездили пару недель назад с племянницей, катались при -23 в балаклавах и масках, - и маски приходилось отогревать каждые полчаса, они индевели изнутри. То есть один бы я поехал. Но не с Тамарой: замерзнет. Не вариант.
В общем, в утешение тем, кто тоже не поехал кататься - мой текст про построенный Олегом Дерипаской в Лехе отель Aurelio и про каталку там.
Штук четырнадцать фотографий (включая виды и правда более чем достойного мини-отеля) тоже найдете по ссылке.
Вообще, идеальное местечко для корпоратива небедной компании, в которой все катаются на лыжах, но катаются не то чтобы сильно. А жены еще менее сильно, но сильно уважают спа. Я, положим, в Лех больше не поеду, ну, так для меня горы - это лыжи, и почти ничего больше, кроме лыж.
И еще одна штука, в России плохо известная: это весеннее, пасхальное катание. У него в Альпах две особенности. Первая - лупит солнце. То есть долой маски, все катаются просто в темных очках. За день можно и сгореть. Вторая особенность - что катаются только пол-дня, где-то с 9 и до 14: позже снег превращается в кашу (во Франции эту кашу зовут "супом"). Ну, и третья особенность, для мазохистов: лыжные станции после Пасхи закрываются. Вместе с отелями, подъемниками и т.д. Из джакузи сливают воду. Остается немного функционирующего для спортсменов. А так все эти знаменитые куршевельские Les Airelles - все, заколачивают ставни до конца ноября. И вот тут становится очевидна разница между лыжной станцией, вроде Куршевеля, Мерибеля, Валь-Торанса - и горным поселком, городком, вроде Межева. В Межеве не прекращается жизнь. И хотя все станции зовут и на летний отдых - горные байки, прогулки и прочее - по-большому счету, лето там является стройкой. Примерно такой, в какую превращался до революции летом Петербург - и с описания которой, если помните, и начинается "Преступление и наказание".
А если кому лень лезть на сайт "Тревеллера" (тем более, там, не вполне поняв идею полдневного катания, последние строчки изменили) - читайте ниже.
УБЕЖИЩЕ AURELIO
Дмитрий Губин опробовал горнолыжный район Arlberg и отель Aurelio, находящийся в деревеньке Lech – и готов поделиться.
Я ездил в «Аурелио», в Лех, в Альпы, в Австрию.
Нет, не так: я ехал в горы. А уж потом все остальное. В такой последовательности.
Но получилось, как получилось.
У меня изрядный опыт жизни в горах – и в шале по 300 евро за неделю, и по 120 тысяч в рождественскую неделю. Но если прыгаешь на лыжи с первым подъемником, а завершаешь в темноте, важнее другое: как далеко дом от склона и хороши ли трассы.
Для меня было довольно, что «Аурелио» - отель ski in, ski out (прыгаешь на склон с порога, как Онегин запрыгивал с крыльца на жеребца). Вложенные деньги Олега Дерипаски, премии за дизайн и строка в Hot List Conde Nast Traveller в 2010-м – были обертонами. (Хотя привлекали 18 и 25-метровый бассейны – хотел бы я знать, в каких еще отелях-крошках на 19 номеров такое найдется!)
В общем, рейс Airberlin из Москвы через Вену, посадка в пряничном Инсбруке в горном ущелье. 120 км езды (мы добрались за полтора часа). В Лехе есть альтипорт – но тут важна погода. На машины в снегопад надевают цепи, а вертолеты ставят на прикол.
И вот по прибытию в Арлберг меня, балованного катанием во французских эспасах, где все склоны соединены подъемниками, ждала неожиданность. Если из Леха в Цурс можно укатить на лыжах, то обратно уже не выйдет. А добраться в Санкт-Антон можно только на машине или автобусе.
Вторая неожиданность: в Лехе основные подъемники – открытые «креселки». С защитным колпаком, но не самые быстрые. Правда, и «трехтысячников» нет, подъем максимум на 2377 метра. Это недурно, но без затяжных 5-километровых «красных» спусков.
То есть главное решение, которое следует заранее принять: насколько спортивно хотите кататься. Если агрессивно и жестко – прямая дорога Санкт-Антон: «красные» и «черные» трассы все там. Если не ставить рекордов и себя не насиловать (а страх слишком крутого склона – это насилие)– то да, замечательны Лех с «Аурелио». Отель примостился сбоку горы Шлегелькопф, широченный склон которой – сплошная «синяя» трасса: многие это оценят.
Плюс сам отель, даже при моем скепсисе к горным бутик-отелям, - должен сказать, превзошел ожидания. Над ним и правда хорошо поработали.
Во-первых, я нечасто встречал, чтобы идеология места так совпадала с идеологией жилья. Лех – это тирольская деревушка (а не лыжная станция, как, например, Куршевель) с сильным акцентом на местную жизнь. Церквушка, ручей, буколические домики – это все присутствует, но дело не в этом. А в том, что жилье в Лехе не может купить даже австриец. Только местный житель. Почему? Да чтобы купленный дом не пугал темными окнами 11 месяцев в году. Неместным разрешено инвестировать лишь в коммерцию. Де-факто, Лех – это заговор пары дюжин местных старинных фамилий (и Аксель Пфеферкорн, управляющий «Аурелио», точно из заговорщиков). Лех – место для своих, где все всё и всех знают и помогают друг другу по праву старинного дружества и родства. Самый знаменитый иностранец, трижды звезда, нырнет в эту заводь – и тут же исчезнет для мира. Был такой? – Не знаем, не ведаем, спросите булочника, может, видел он.
Таков же и «Аурелио». Собственно, это не гостиница, а два шале, соединенных подземным переходом. Один дом – 10 номеров, другой – 9, и меньший именуется «клубом-дачей». Его можно снять целиком, и жить отдельной компанией, с отдельным бассейном и спа. При этом, что ценно – в дизайне никакой туристской «тирольщины», всех этих лыж и ковриков. Много просто красивого дерева. Красивых сочетаний. Лаконичный, но с пониманием genius loci язык. Такой интервьер легко представить не то что в Инсбруке, но и, пожалуй, в Нью-Йорке. Мой номер – просторный, 42-метровый «дабл» любой отель мира мог бы с чистой совестью переименовать в junior suite.
И еще: меня в «Аурелио» совершенно свел с ума мужчина по имени Кристиан. Кристиан Решер, если быть точным. Это шеф ресторана. Его ужины – входящие в полупансион – устроены как дегустационные сеты. Но не как последовательность порций порций, а как тем в развитии. И то, как маэстро Решер развивает, выуживая тему из ракового супа с каштанами с базиликовой пенкой, - это невозможно описать, потому что никому еще не удавалось описать счастье.
Подвожу краткий итог.
Если есть желание скрыться с комфортах в горах, расположиться в них, как в меховой варежке, побыть инкогнито покататься в меру желания (а возможно, и впервые попробовать – взрослым не так просто признаваться в неумениях), при этом держать под боком Инсбрук, - описанный маршрут более чем имеет смысл.
Тем более, что там так: идешь по Леху часов в семь вечера – вдоль ручья играет музыка, пылают факелы, горячее вино рекой, танцы-шманцы. А возвращаешься в девять – ни звука, лишь луна, дымы под луной, и звякают в тихих ресторанах приборы.
А если добавить к этому поутру март или апрель, когда лупит солнце, и кататься принято лишь до обеда – получится и вовсе полное соответствие всего всему.
Journal information